И.П. Смирнов считает театральность одной из doctrinal formula имманентного подхода к интерпретации Другого, утверждая, что "мы предрасположены к театральности, к самоотчуждению и самонаблюдению, к соприсутствию при самости, к внутренней отдифференцированности от данного нам" (Смирнов 2001, 417). Смирнов приходит к выводу, что роль должна быть представлена одновременно как имманентная и трансцендентная ее носителю и рассматривает Другого как отличного от воспринимающего и действующего лица по полу (там же, 420). Роль имманентна и трансцендентна ее носителю, но в качестве внутренней сцены предстает память-воспоминание. Другим оказывается данный в воспоминании я-объект. Вспоминая, субъект трансцендируется, т.е. выходит за границы себя и, в то же время, входя в роль себя прежнего, демонстрирует имманентность. Человек всегда вспоминает не свой опыт (опыт - интуиция, дискурс, и, следовательно, не может выступать объектом рефлексии), но объект прошлого опыта, событие или ситуацию, при которой опыт имел место. Субъект, вспоминая/поглощая объекты и преобразуя их, партиципирует мир объектов и, тем самым, осознает свою объектность, так как каннибализм в конечном счете приводит к автоканнибализму - уменьшению субъектности. Партиципируя объектность Другого, субъект, как следствие, наращивает объектность в себе. В результате уверенность в существовании потребляемого объекта переносится на сам субъект и, утверждая его объектность, утверждает его существование. Впрочем, воспоминание не только и не столько реконструкция какой-либо ситуации прямого опыта, сколько реконструкция своего "я" в ситуации прямого опыта, попытка проследить изменение самосознания. Воспоминание о ситуации выбора есть воспоминание о переходной ситуации приобретения опыта, сопоставимой с rites de passage. Роли же, в которые входит субъект, завершаются создаваемой в воспоминании автометапозицией. При этом не только субъект претерпевает изменение, подобное смерти/возрождению, т.е. включается в креативный акт, но и само воспоминание об этой ситуации креативно.