|
|
|
|
|
|
2. Необходимость женщине-автору в условиях патриархатной культуры доказывать свое право на существование, а значит приспосабливаться к требованиям "мужского" литературного канона. Моделью такого литературного поведения становится жизненное поведение Надежды Андреевны Дуровой, отказавшейся от женского облика и даже завещавшей похоронить себя под именем Александрова. И в литературе женщине для того, чтобы быть понятой и признанной, приходилось действовать в рамках канона и воспроизводить господствующие стереотипы, что, вероятно, не всегда получалось органично и убедительно. Однако именно те тексты, где выражались эти стереотипы, получали наибольшее признание (к примеру, "Кавалерист-девица" Дуровой, одно из наиболее известных произведений женского пера). Такая "загнанность в угол", естественно, не могла способствовать творческой оригинальности. Но, как убедительно показывает И.Савкина, даже в тех случаях, когда эта оригинальность свойственна женскому тексту, мы ее не понимаем и не чувствуем, так как предъявляем к нему "мужские" требования.
В связи с этим возникает проблема специфики женского письма, и в том числе вопрос о том, как понимали особенности женского письма читатели XIX века. Коллекция всевозможных высказываний по этому поводу весьма внушительна. Одно из характерных суждений принадлежит Тургеневу, писавшему, что "в женских талантах <…> есть что-то неправильное, нелитературное, бегущее прямо от сердца, необдуманное наконец" . Такое представление об интуитивности, природности, неразумности женского творчества вполне отвечает традиционному дискурсу о женщинах, в целом сохранившемуся и поныне (см. отзыв О. Чухонцева о стихах О. Кучкиной: "очень женские, т.е. непредсказуемые стихи" ). Но в современной литературе женщина-автор открыто декларирует свою самость и свой язык. С литературой XIX века дело обстоит иначе, и нужны определенные исследовательские усилия для того, чтобы услышать и понять этот женский язык.