= Слово Текст Язык = Прикладная лингвистика = Сервис = Карта сайта < Прикладная лингвистика < Интертекст, его значимость для коммуниканта и языковой общности < Русская ментальность и текст в терминах самоорганизации < Конференции = Конференции = Стилистическая система русского языка - 1 = Стилистическая система русского языка - 2 = Стилистическая система русского языка - 3 = Гендерные методы в преподавании < Гендерные методы в преподавании < Программа конференции < Участницы(ки) Тверской конференции < Тезисы выступлений - 1 < Тезисы выступлений - 2 < Тезисы выступлений - 3 < Приложения = Тезисы выступлений - 2 = Гендер как инструмент политологического анализа = Некоторые проблемы преподавания истории с позиции гендерного подхода = Легитимация гендерного подхода в дисциплинах философского цикла = Проблема интеграции гендерных исследований в преподавание правовых дисциплин = Возможности применения контент-анализа документов при изучении гендерных отношений

Тезисы выступлений - 2 - Гендерные методы в преподавании - Конференции - Прикладная лингвистика - Слово Текст Язык

Легитимация гендерного подхода в дисциплинах философского цикла

Сергей Рассадин


Тверской центр женской истории и гендерных исследований


Тверской государственный технический университет


Одним из самых ярких дискурсов современности, циркулирующим в поле рефлексии современности, является без сомнения "феминистский дискурс". Его идеологические, политические, правовые и прочие компоненты переопределяют и во многом задают реальность. Вскрывая природу данного типа дискурса, несомненно, можно обнаружить его истоки. Имплицитно содержащиеся в нём импульсы Просвещения и гегельянства отражают тот факт, что развитие "феминизма" как определённого движения мысли находится в основном русле европейской мысли. В качестве примера можно отметить вполне сознательное использование феминизмом (впрочем, наряду с марксизмом, экзистенциализмом и прочими "-измами") мифа одного из ярких антифеминистов-философов Гегеля о "рабе и господине". Способ выхода к "свободе", увиденный Гегелем, прекрасно ложится в феминистскую схему "освобождения женщины от угнетения". Данное положение "внебрачной дочери Просвещения", тем не менее, не освобождает феминизм от "врождённых пороков" всех "идеологических детей" Просвещения. Но, в отличие от, скажем, марксизма, феминизм смог предложить свой, весьма продуктивный способ устранения этих пороков и, соответственно, свой выход из кризиса 1970-х гг. Экспликация на социологическом, психологическом и культурном материалах определённых социокультурных установок сознания, фиксирующих в качестве единственно возможных доминирующие сегодня социополовые роли и стереотипы, выявление того факта, что их природа обусловлена процессом воспитания и весьма чётким способом задавать вполне определённую социальную реальность, позволили феминизму создать весьма плодотворный метод гендерного анализа (и в последующем - трансформации) доминирующей сегодня культуры.


Гендерный подход, возникший в рефлексивном поле социальных наук, за неполные 20 лет своего существования доказал свою необходимость в рамках различных дисциплин, но его адекватное приложение к отечественным гуманитарным дисциплинам ещё далеко от идеала. Весьма актуальным видится переосмысление философских дисциплин, существующих в нашем университетском пространстве, в гендерном ключе.


Блок философских дисциплин традиционно включает в себя следующее: обязательный курс "Философия" для всех специальностей со столь же классическим (т.е. устоявшемся за последние двести лет) делением его на ряд проблемных полей - онтологию, гносеологию (эпистемологию), историю философии (в основном - западной), аксиологию и антропологию; обязательный для отдельных специальностей и элективный для других курс "логика"; и чаще всего элективные курсы - "этика", "эстетика", "социальная философия" и "философская антропология".


Данное деление не столь важно само по себе при интеграции гендерного подхода, но, тем не менее, позволяет нам отметить определённую разницу, возникающую при осуществлении этой операции в различных дисциплинах. Так, онтологическая и гносеологическая проблематики сами по себе крайне инертны, гендерный анализ при их изложении минимально эффективен. Проблема этого видится как в самом предмете изучения - концепты бытия, сущего, познания и знания элиминируют личную причастность к ним рефлектирующего разума; так и в артикулированной установке последнего - данные концепты требуют остранения, отчуждения. Данная установка порождает и в то же время сама порождается главным требованием, предъявляемым к европейской мысли, стремление к истине как довлеющей самоценности, отрицающей все частности и партикулярности. Соответственно, речь чаще всего идёт от имени самой Истины. Как пишет современный отечественный мыслитель Михаил Рыклин, философский дискурс порождается как бы из точки, находящейся над полом, говорит не мыслитель-мужчина, а само бытие, суть вещей повествует о себе. Автор в данном случае как бы "снят", что, правда, не устраняет его.


Это "стремление к истине во что бы то ни стало" (по выражению Ф.Ницше) поддерживается ещё рядом столь же имманентных практически всему европейскому философскому дискурсу установок: мысль должна быть логичной, рассуждение в целом - разумным (т.е. отвечать "здравому смыслу", быть интуитивно очевидным).


Эти имплицитные европейской философии установки сознания, включенные в онтологическую и гносеологическую проблематику, подкрепляются столь же неявно выраженным представлением о существе, познающем бытие и изучающем сам процесс получения знания. Индифферентный ко всему, кроме самой истины и объективности, "человек" - это на протяжении практически всей истории философии не некий бесполый субъект, но существо, обладающее всеми столь же нормативно заданными и столь же скрытно полученными предикатами мужчины.


Поэтому при изучении данных разделов философского знания мы наталкиваемся на ряд имманентных самому дискурсу, неявных и потому очень устойчивых и крайне сложно вскрываемых установок, заряжённость которых не вызывает сомнения: все они отражают крайне андроцентристское видение как мира, так и самой философии и её создателей. Эти установки фиксируются, прежде всего, при рассмотрении онтологической проблематики: через язык задаётся бинарное видение универсума (начиная с деления мира на небо и землю, выделения культуры и природы, заканчивая разъединением духа и тела). При этом оппозиции наделяются столь же чёткими "мужскими" и "женскими" свойствами, однозначно располагая их в два ряда, один из которых несёт бесспорно позитивную нагрузку, тогда как другой, естественно, "женский" определяется, во-первых, лишь как дополняющий первый и, во-вторых, в силу этого обладающий гораздо меньшим онтологическим статусом. Страдают соответственно как сами "женские" свойства, которые всегда хуже "мужских", так и собственно женщина, поскольку она оказывается носителем и представителем онтологически "дурной природы".


Второе, выделение "собственно" бесполого человека, или, как пишет Жиль Делёз, существа, обладающего "полом растений" (т.е. содержащим в себе и те и другие свойства) и неявное наделение его "маскулинными" предикатами не только не создаёт гендерно нейтрального "человека", но и попутно устраняет собственно "мужчину", поскольку не происходит реального различения "мужского/женского". Вместо этого осуществляется априорная установка онтологически обусловленного доминирующего типа представлений о человеке как мужчине.


Третье, эти доминантно заданные "эрзац-мужские" качества - логос, разум и истина - артикулируются в качестве единственно возможных при конструировании метафизических систем и, далее, при любом последующем производстве знания, в том числе и современного научного. Все конкурирующие концепты отторгаются и девальвируются. При этом происходит медленная и незаметная подмена: разум объявляется "нейтральным"; всё, не отвечающее доминации разума, оказывается девиацией.


Тем самым при изучении метафизической проблематики необходимо очень скрупулёзно анализировать наименее явные, т.е. самые закамуфлированные дискурсивные механизмы. Необходимо вскрывать (деконструировать) текст, выявляя "кто" и "как" говорит. Помочь в подобном анализе может гендерный подход вкупе с весьма ему близкими постмодернистскими практиками анализа дискурсивных механизмов власти. Заложенный ещё Ницше метод "генеалогического анализа замалчиваемых истин", доведённый до действительно философского метода Мишелем Фуко, вместе с деконструкцией Ж.Деррида позволяют эксплицировать вышеперечисленные конструкты "фалло-логоцентристского" метафизического европейского дискурса.


Гораздо интереснее и ярче работает гендерный анализ при использовании его не на собственно философской (метафизической) проблематике, а в такой дисциплине, как логика. Для андроцентристского сознания она выступает самой "мужской" философской дисциплиной, отражающей очевидное превосходство "правильного" (читай: мужского) мышления в его отличии от алогичного женского. Эта дисциплина, по сути, служит водоразделом в массовом сознании между сущностями "маскулинности" и "феминности". Можно вспомнить целую серию анекдотов, фиксирующих данный факт. Например, один из самых коротких и гендерно заряженных: "В соревнованиях по женской логике победил генератор случайных чисел". В то же время выделение "женской логики" не есть "достижение" самой дисциплины - на протяжении практически всего существования формальной логики женщины наделялись рядом негативных качеств: непоследовательности, нерациональности (а точнее, иррациональности, т.е. происходил выброс за пределы самого разума, а, значит, и собственно человеческого), поверхностности, неспособности к генерированию аргументации и т.д. Одновременно происходили ещё и следующие процессы: конституирование логически правильного мышления как единственно правильного, отбрасывание в европейской мысли всех способов рассуждения, не отвечающих принципам аристотелевской логики (и прежде всего "Tertium non datur"), фиксация логики в качестве определённого "метаязыка" наук. Тем самым за женщинами закрепилось (и - как предел победы андроцентризма - было принято не только мужчинами) стереотипное "знание" о неправильности женского мышления, и поколебленное только в XX в. представление о других возможностях логического описания мира. Также стоит отметить, что при достаточно большом выборе современных российских учебников по логике нет ни одного, который в той или иной степени способствовал бы актуализации гендерной чувствительности студентов. Более того, есть даже и противоположные примеры. Например, учебник С.А.Солодухина по логике для юридических вузов содержит явные сексистские инвективы, задающие неприятие логики как дисциплины студентками.


Наиболее благодарные в данном ключе среди философских курсов - самые новые философские разделы - аксиология и антропология и их проявление в прикладных дисциплинах: этике, эстетике и философской антропологии. Анализ ценностной сферы в целом, выделение тех или иных ценностей в качестве доминирующих в ту или иную историческую эпоху, проблема человека, его сущности и природы, экзистенциалов человека, анализ сущностных различий и подобий явленного человека (женщины или мужчины) - в этой проблематике гендерный подход незаменим, поскольку позволяет эксплицировать относительность культурно задаваемых установок человека, артикулирует проблематичность знаний его о самом себе и своем мире.


Несколько особняком стоит в данном случае история философии, поскольку, помимо собственно философских методов реконструкции её проблемного поля она позволяет применять и методы сравнительно-исторические, биографические и т.д. Тем самым можно утверждать, что в данном случае выявить гендерную асимметрию социокультурных стереотипов того или иного мыслителя будет несколько легче. Результаты данной гендерной экспертизы вполне могут быть использованы при анализе собственной концепции (онтологической, гносеологической и т.п.) того или иного автора.


В то же время, говоря о применении конкретных методик при внедрении гендерного анализа в философские науки, необходимо отметить существующее различие между ними и социальными науками: в последних гендерная проблематика более явственна (можно сказать, что она лежит ближе к поверхности). В первых же гендер более латентен, а значит, в этих областях знания должны использоваться различные пути внедрения гендерного подхода. В социальных дисциплинах - анализ практик: речевых, властных, поведенческих, экспликация стереотипов, аттитюдов и работа с их проявленностью и т.д. В философии, на мой взгляд, более уместны следующие способы: 1) анализ концептов и всего того неявного набора коннотаций, которые в них содержатся и ими порождаются; 2) рассмотрение личных установок авторов, проявление их собственных, персональных предпочтений в творчестве; 3) работа со студентами должна первоначально подразумевать лишь смещение акцентов, игру с различными точками зрения ("изменение перспектив" видения - ещё один метод Ф.Ницше, зарекомендовавший себя в анализе победивших в европейской культуре иудео-христианских ценностей). Возможно, должно происходить "приучение" студенток(-ов) к гендерной проблематике. Тем более, как показывает опыт, они сами достаточно чувствительны, нужно постараться привить им саму способность чувствовать оттенки отношений, т.е. сделать их гендерно чувствительными; 4) необходима методическая работа с существующими учебниками. Возможно даже использование сексистски написанных учебников в качестве материала для анализа. В то же время стоит отметить появление учебников, поднимающих гендерные аспекты философии. Так, весьма симптоматично появление учебника по философии под редакцией В.Д.Губина, Т.Ю.Сидориной, В.П.Филатова. Учебник написан коллективом преподавателей РГГУ и сотрудников Института Философии РАН. Помимо его прочих достоинств, несомненно, стоит отметить появление невозможной ещё несколько лет назад главы "Философия пола" (автор - О.А.Воронина), раскрывающей феминистскую проблематику и демонстрирующую гендерный подход при изучении философии.





"Женственность" текстов немецкоязычной экспериментальной поэзии | Лексикостилистические процессы в языке литературы пореформенной России | Интер­текстуальность и массовая коммуникация | Пути образования и функционирования аббревиатур в авиационной терминологии | Тенденции развития средств современной русской публицистики | Архетипическое и интертекстуальное в модели системы смысла | Стилистика XXI века | Программа конференции | О языке прессы в переломные времена | Синтаксис и политика: о неполных и эллиптических предложениях | Художественная литература | Женская Учительская школа Максимовича - | Тезисы выступлений - 2 | Система смысла как междисциплинарный объект | Концепция народа и некоторые вопросы национальной идентичности | Проблема интеграции гендерных исследований в преподавание правовых дисциплин | Терминологический спектр стилистики художественной литературы





0.033 секунд RW2