Концепт человечество (богочеловечество, церковь христова), обладая наибольшим весом, не имеет объема, означает идею совершенного синтеза, неслиянного единства народов в метаисторическом будущем. Это абстрактное единство является логическим требованием (требованием познания), предъявляемым народу религией. В сравнении с ним отдельный народ - лишь временное, стадиальное единство, характеризуемое общностью национально-государственных, агрессивно-материальных интересов, а также целостностью церковных (духовных) интересов, которые, впрочем, для русского народа остаются фатально несостоявшимся императивом (вроде и хотелось учиться, да учителя меж собой никак учебники не поделят). Напротив, отдельный человек, личность, мыслитель ближе к человечеству, поскольку способен преодолеть косность материальных интересов народа и церковных догматов. Не только пророк или мыслитель но и поэт способен совершить этот шаг к большому всемирному народу. В этом случае его вдохновителем становится не чернь, а будущий народ, то есть те кто прочтут и поймут, ценители поэзии, которых поэт предвидит. Поэзия адресована не нынешнему серому народу-ученику, а народному потомству, нравственной пользе народа, пользе национального единства, i.e. прогрессу. Смысл прогресса недоступный для представления народа, важнее, чем интересы самого народа, поэтому "иные предметы приносят миру больше пользы (курсив наш - М.П.) чем дикие варварские народы". В альтернативу Ницше, богочеловек Соловьева осознает долг деятельной любви к богочеловечеству, но не к народу и не к человеку из плоти и крови, тем самым совершая осмысленное самопожертвование индивидуальной религиозной идее.