Интертекст, его значимость для коммуниканта и языковой общности - Прикладная лингвистика - Слово Текст Язык

Подходы к изучению интертекста

Интертекстуальность можно описывать и изучать с двух позиций - читательской и авторской. С точки зрения читателя, способность выявления в том или ином тексте интертекстуальных ссылок связана с установкой на более углубленное понимание текста или предотвращение его не-(до)понимания за счет выявления его многомерных связей с другими текстами. Например, строки Е.Баратынского Меж мудрецами был чудак: / "Я мыслю, - пишет он, - итак, / Я, несомненно, существую" становятся до конца понятными только при обращении к знаменитой фразе Декарта "Мыслю, следовательно, существую" (лат. Cogito ergo sum).

С точки зрения автора, интертекстуальность - это (в дополнение к установлению отношений с читателем) также способ порождения собственного текста и утверждения своей творческой индивидуальности через выстраивание сложной системы отношений с текстами других авторов. Это могут быть отношения идентификации, противопоставления или маскировки. Так, герой поэмы Москва - Петушки Вен.Ерофеева использует слова Баратынского (Есть бытие, но именем каким его назвать, - ни сон оно, ни бденье) для описания состояния крайнего опьянения, тем самым не просто ссылаясь на предшественника, но противопоставляя два (свое и Баратынского) употребления этой сентенции; само же жанровое определение формально прозаического произведения Москва - Петушки как поэмы устанавливает интертекстуальное отношение идентификации с Мертвыми душами Н.В.Гоголя - классическим примером прозаического произведения, отнесенного его автором к жанру "поэмы". Примером маскировки служит "мистифицированный перевод" в романе Подвиг В.Набокова. Герой романа, пребывая в эмиграции, размышляет об отношении иностранцев к русской литературе: Ему [Мартыну] льстила влюбленность англичан в Чехова, влюбленность немцев в Достоевского. Как-то в Кембридже он нашел в номере местного журнала шестидесятых годов стихотворение, хладнокровно подписанное "А.Джемсон": "Я иду по дороге один, мой каменистый путь простирается далеко, тиха ночь и холоден камень, и ведется разговор между звездой и звездой". Слова англичанина, переданные Набоковым в прозе по-русски, воспроизводят переведенные на английский язык (и тем самым до известной степени замаскированные) стихотворные строки Лермонтова.

П.Тамми, опираясь на работы И.П.Смирнова и А.К.Жолковского, развил теорию "подтекста", основываясь на понятии "полигенетичности" текста, имеющей место в том случае, когда "в отдельном сегменте текста актуализируется не один только подтекст (или литературный источник), а целое множество источников".

Типологически выделяются два вида полигенетических связей. Первый вид взаимодействий может быть выражен формулой Т3 Т1 + Т2. В этом случае определенный фрагмент нового текста соотносим с двумя (и более) контекстами, не связанными между собой. Например, строки А.Вознесенского из поэмы Зодчие речи

Я лесенкой лез -

позвоночником Речи.

рождаются как сумма строк о "флейте-позвоночнике" В.Маяковского и Я по лесенке приставной / Лез на всклоченный сеновал - О.Мандельштама; за кадром же стоит еще и "лесенка" стихотворных рядов Маяковского.

Второй вид можно назвать "подтекстом в подтексте": вставленные претексты встречаются в пределах друг друга, что восстанавливает причинную, историко-литературную связь; схематически этот тип можно обозначить формулой Т3 Т2 Т1. Так, конструкция сравнения в Псаломе 57 Г.Сапгира Это все глубоко наболевшее / и простое, как Доктор Живаго намекает на более глубокий подтекст (или прототекст), а именно отсылает к Простое, как мычание Маяковского, однако замена слова мычание на заглавие Доктор Живаго в этой конструкции отнюдь не случайна: она связана с тем, что в самом романе Доктор Живаго встречается формулировка "без всякого ущерба могли бы заменить эти слова простым рычанием", относящаяся к диалогу, который ведет гуляющий с бульдогом Комаровский со своим собеседником Сатаниди. При этом в структуре романа Пастернака образ Комаровского проецируется на образ Маяковского. Таким образом, интертекстуальность нейтрализует границу между формальным выражением текстов по оси "стих - проза".

При установлении интертекстуальных связей важен "принцип третьего текста", введенный М.Риффатерром ("третий" здесь, конечно, условность; важно, что количество текстов больше двух). Опираясь на семиотический треугольник Г.Фреге, Риффатерр в работе 1972 предлагает свой треугольник, где Т - текст, Т' - интертекст, И - интерпретанта:

Риффатерр считает, что "интертекстуальность не функционирует и, следовательно, не получает текстуальности, если чтение от Т к Т' не проходит через И, если интерпретация текста через интертекст не является функцией интерпретанты". Это, согласно Риффатерру, позволяет говорить о том, что текст и интертекст не связаны между собой, как "донор" и "реципиент", и их отношения не сводимы к примитивному представлению о "заимствованиях" и "влияниях". Благодаря интерпретанте происходит скрещение и взаимная трансформация смыслов текстов, вступающих во взаимодействие.