Преобразующая, или творческая память, устанавливая временную закрепленность различения в виде отпечатка (следа) на смысловой инстанции, с одной стороны, утверждает близость воспоминания об объекте с его восприятием; с другой - несовпадение представлений в акте непосредственного восприятия и воспоминания. Если Бергсон объясняет несовпадение первичного восприятия объекта и вторичного восприятия, т.е. воспоминания, произвольностью возникающих в памяти представлений и отсутствием должной степени редукции воспоминаний (Бергсон 1992, 214, 225), то, с точки зрения Сантаяны, полнота воспроизведения прошлого состояния недостижима по причине невозможности воспроизведения как телесной реакции на прежнюю среду, так и самой вызванной в памяти сущности. Тем не менее, ощущение полноты возвращения прошлого опыта все же возможно, и создается оно воображением:
"Запах кедрового сундука, в котором хранятся старые наряды, может живо вернуть меня в мое раннее детство. Но образы, которые сейчас представляются вновь ожившими, будут порождениями моей утонченной художественной фантазии. Я буду смотреть на них глазами романтика, а не глазами ребенка. И какая в этом нужда? <…> В подобных случаях витальная реакция, глубокая переадаптация психеи на два явления - одна и та же. Поэтому я чувствую, что вещь, появляющаяся в двух образах, является одной и той же, что одно на самом деле есть другое, какими бы различными ни были две совокупности символов" (Сантаяна 2001, 210).