|
|
|
|
|
|
Он [Хаджи-Мурат] не двигался, но еще чувствовал. Когда первый подбежавший к нему Гаджи-Ага ударил его большим кинжалом по голове, ему казалось, что его молотком бьют по голове, и он не мог понять, кто это делает и зачем. Это было последнее его сознание связи с своим телом. Больше он уже ничего не чувствовал, и враги топтали и резали то, что не имело уже ничего общего с ним ("Хаджи-Мурат");
Когда происходили последние содрогания тела, оставляемого духом, княжна Марья и Наташа были тут. - Кончилось?! - сказала княжна Марья, после того как тело его уже несколько минут неподвижно, холодея, лежало перед ними. Наташа подошла, взглянула в мертвые глаза и поспешила закрыть их. Она закрыла их и не поцеловала их, а приложилась к тому, что было ближайшим воспоминанием о нем. "Куда он ушел? Где он теперь?.." ("Война и мир").
Выпуская из поля зрения тело (равно и процесс отделения души от тела), Толстой описывает переход от жизни к смерти как осуществляемый исключительно в дискурсе мыслящего к смерти сознания.
Г. Газданова, как и Л. Н. Толстого, отличает органическое видение смерти: смерть является пределом одной из форм бытия, не отменяющим существования инобытия. Роман Г. Газданова "Возвращение Будды", открывающийся безапелляционной констатацией наличия у героя-рассказчика опыта умирания, представляет собой преодоление различия между жизнью и смертью в мыслительной деятельности, овнешнествляющей смерть в ее отношении к мысли: