|
|
|
|
|
|
С несколько иных позиций осуществляется критика внетекстовой референции и миметического изображения в рецептивной эстетике. Так, Х. Р. Яусс, выступая против классического толкования мимесиса как "узнавания", разработал понятие виртуального смысла произведения, который формируется в результате обнаружения читателем виртуальных "горячих точек" произведения и установления связи этих точек с определенными образами. "Представляя литературный текст как продукт исторической ситуации, зависящей от позиции интерпретирующего читателя" (Совр. зарубеж. литературоведение 1996, 127), Яусс в то же время придерживается герменевтических принципов исследования, а разработанное им понятие виртуального смысла вполне соотносимо с сигнификатом-концептом в знаковой структуре текста или с когнитивным компонентом текста.
По мнению представителя рецептивной критики Стэнли Фиша, также выступающего противником референциальности литературы, смысл литературного произведения состоит не в той информации, которую читатель получает при ассимиляции "референтного поля" произведения (т.е. поля соотнесения его с реальной действительностью) или при нахождении обозначающего, соответствующего каждому обозначаемому", но во впечатлении, возникающем у читателя в процессе чтения (Fish 1970).
Референциальность языка, т.е. его возможность адекватным образом отображать и воспроизводить ("репрезентировать") действительность, является основным предметом критики Дж. Х. Миллера, сторонника Йельской школы деконструктивизма; при этом "особенно резко американский исследователь выступает против принципа "миметической референциальности" в литературе, иными словами, против принципа реализма. На основании подобного подхода к литературному тексту йельцы осуждают практику "наивного читателя", стремящегося обнаружить в художественном произведении якобы никогда не присутствующий в нем единый и объективный смысл" (Совр. зарубеж. литературоведение 1996, 25, 273, 275, 35). Деконструкция художественного текста предполагает "внимательное прочтение не только 'социальной и политической реальности', но и литературных, философских текстов, а также отношения между первой и последними" (Miller 1991a, 379). Для Миллера поиск того, что можно считать реальностью, при помощи воображения не в состоянии стабилизировать соответствие между вымышленным и действительным. Нестабильность текста, обусловленная плюрализмом смысла в литературном произведении, заложена в самой природе художественного текста, в фигуративности его языка, определяющего разные уровни реальности произведения (Miller 1991b).