Эмигрант, отделенный от своего прежнего места и состояния и не вписанный полностью в новую культурную и социальную среду, не кто иной как лиминальная персона, ибо эмиграция есть не что иное как rite de passage. Более того, она предстает как серия переходов: одновременная перемена места, состояния и социальной позиции. Соответственно, в своей переходной сущности эмиграция подлежит и фазовой категоризации: прелиминарная (обряд отделения), лиминарная (промежуточное состояние) и постлиминарная (обряд включения) фазы (Геннеп 1999, 15, 24, 166).
С завершением первой фазы - отделения в искусстве эмиграции, в первую очередь, в литературе, часто возникает образ острова, замкнутое пространство которого либо соотносится с покинутым пространством (родиной) и представляет собой ретроспективное видение, либо - реже - антиципирует пространство нового (или идеального) места обитания. Так, например, в произведениях Владимира Набокова (1899-1977) островов несколько: Зоорландия ("Подвиг"), Zembla ("Pale Fire") и Ultima Thule ("Ultima Thule", "Solus Rex"). Набоковский остров, удаленный во времени (остров памяти, исторического прошлого) и пространстве (северный остров, Ultima Thule), остров мертвых (блаженных), магический центр мира, таинственный остров, творимый мир и т. п., - предмет бесконечного поиска героев. Для творчества Гайто Газданова (1903-1971), как и для Набокова, характерно стремление поместить в замкнутое островное пространство, в первую очередь, воспоминания о "потерянном рае" родины и детства. В одном из рассказов 30-х гг., почти документально воспроизводящем эпизоды гимназической жизни, гимназия представляется "островом или кораблем, медленно движущимся навстречу <...> синему пространству" (Газданов 1996, 3: 283); собственно, именно островной характер воспоминаний и позволяет забыть о выходящих за пределы острова трагических событиях.